- ... он и последние годы жил, как бомж. Нашёл очередную молодую девку, потратил на неё деньги, потом продал дом, поехал в село. Бабы и алкоголь сгубили Алика, когда-то богатейшего человека Львова. Жил на даже у друзей, - а разве у человека в его положении остаются друзья усомнился я. Да и бабы с кабаками сгубили мужиков побольше, чем войны. - ... потом в каком-то селе... потом...
Что было потом было неинтересно. Потом у всех одинаковое было и будет. Какое-то нехитрое предсказание будущего, тут гадалка не нужна - всё умрём. Вопрос в другом, как и где. Б0г был милостив к моему отцу и маме. Надеюсь я тоже заслужу такую смерть. Бедняге Алику не повезло... Или повезло? Даже не знаешь, что лучше.
- Он до последнего одевался, также, как и всегда - джинсы, куртка Parmalat. Алла смеялась и говорила:" Старый хитрый поц шифруется...", - как же так уложить руку, чтобы не болело. А чего я ожидал? Что Алик будет вечно молодым? Так так не бывает. - ...шутки с матерком и отца вашего вспоминал. - Алла его и похоронила. Ну не могла она его удержать к последней девке. Вы же знает, его срывало, - знаю. Это я точно знаю. Ему нравились женщины, красивые - он добивался их. Нет, не добивался. Тут другое, они отвечали ему взаимностью. Был в нём, какой-то шарм, стиль. Как у Жан Поля Бельмондо, харизма по-новому. Алла, его многолетняя гражданская жена, была потрясающе красивой и одевалась невероятно модно. Её вкус и эти толстые каталоги, а его деньги и связи, делали из красивой женщины что-то ... Они были красивой парой. Интересно, закатывала ли она, моложе его лет на пятнадцать, какие-то сцены ревности? Впрочем, ей-то не ревновать? Помню моё день рождение. Толи двенадцатое, то ли тринадцатое, когда я нагнал полную квартиру одноклассников и самое главное одноклассниц. Ох, впервые девочки в моей квартире, я звезда вечера, я именинник. Шумели мыв большой комнате, где окна выходили на Галицкий базар - такой вот австро-венгерский люкс, с четырёхметровыми потолками и этими огромными печами. Телевизор, видик, а за окном, то дождь со снегом, то наоборот - снег с дождём. Алик вошёл и всё - молодые тёлочки, как зачарованные полезли к старому дядьке и приглашали его танцевать, заигрывали, а он всего на всего зашёл поздравить меня. Видимо уже тогда, на каком-то подсознательном уровне, они выделяли его среди других мужчин. Не, он к ним не лез и даже станцевал чего-то там, пока крутилась пластинка, но педофилом или по малолеткам он не был. Впрочем, и стариком тоже - я сейчас старше его, тогдашнего. Но я чувствую себя... Не важно, наверное, одним из последних, кто помнит тот Львов, а Львов, без таких, как Алик Шапиро или Рома Мариновский, был бы не тем Львовом, о котором стоит помнить.
Я даже не знаю, о каком Львове пойдёт речь, если я буду его вспоминать. Точно не об этом, новом, открытом для всего света, кроме меня.
В том старом Львове, я точно помню тот день, когда стал обладателем почти новых, слегка поношенных джинс "Монтана", который мне презентовал Алик. Скажем, если у меня завтра появиться джип "Хаммер", то моя радость не сравниться с той, которую я испытал тогда в детстве. В детстве, гораздо легче радоваться и многие вещи, которые я воспринимаю, как само собой разумеющееся, в детстве доставляли мне радость. Сейчас, когда мне хочется купить джинсы, то я иду к Эли на улицу Ховевей Цион, в Петах-Тикве, и на втором этаже его магазина целое джинсовое царство - штабеля всевозможных джинс и изделий из джинсов, но как опытный торговец, Эли всегда предлагает мне только wrangler, одну и туже классическую модель, которую я ношу много лет. Джинсы же во Львове, были статусной одеждой и быть их обладателем, это была мечта каждого пацана. Мою мечту осуществил Алекс, просто придя к нам домой со свёртком, в котором лежали джинсы для меня. Он вообще, будучи богатым человеком, своего рода львовским Крёзом или Ротшильдом - престижная машина шестёрка, кофейного цвета, две квартиры - вёл жизнь плейбоя и вследствие, каких-то своих, необъяснимых капризов, щедро одаривал подарками окружающих. Я стал обладателем шикарных джинс, потом это повторялось несколько раз, пока отец не привёз несколько пар Rifle из Ровно. Чего это я всё о джинсах, да о джинсах... Просто сейчас, когда я набираю текст на экране и заурядные черные буквы заполняют белый лист, я понимаю, что не могу передать той атмосферы счастья, которую я тогда испытал. Потом к джинсам, папа сварганил мне ремень с большой пряжкой, и я ощущал себя одним из героев фильма "Откройте полиция", Г0споди, как я был счастлив. Жизнь продолжалась и Алик, был частым гостем в доме моих родителей. Он одевался со стилем, джинсы, туфли "Саламандра", часы Orient и пиджак в клеточку. Его облик выдавал принадлежность к кому-то другому кругу, не номенклатуры, не пролетариата и у меня, складывалось впечатление, что даже в Советском Союзе можно быть таким вот плейбоем, тем более, что дамы сердца у Алика, менялись довольно часто. На его фоне, мой отец, ведший образ жизни благонравного и скучного семьянина, тем более обзавёдшийся к зрелым годам брюшком, казался скучным. Мне казалось, что семья, обязанности, это просто невыносимая скука. Видимо уже тогда, в младые годы, я не был настроен на длительные семейные отношения, хотя бы на уровне подсознания, спустя много лет, я могу предположить, что мой отец, будь благословенная его память, не был настолько идеальным семьянином, как мне казалось тогда. И эти пьянки... Ну, спустя много лет, а я до сих пор очень воздержен в потреблении алкоголя.
А может, это заслуга и косвенное влияние дяди Алика? Семья, кажется мне каким-то странной формой социального образования, какой-то неестественной, тем более, меня периодически охватывает шок, когда я вижу наклейки на машине "Незадачливый папаша". Когда в разговоре с сотрудником, я поинтересовался, что означают подобные наклейки на автомобилях и он поведал, что это группа в Facebook, когда отцы, которые не могут забрать ребёнка из садика или привезти в школу, помогают один другому, возят в секции... Такими вот наклейками, они сублимирую своё чувство вины, что не могут принять участие в воспитании детей. Полнейший абсурд - сведение роли мужчины в семье на роль плохой няньки. В подобной ипостаси я плохо представляю себе кого-либо из мужчин, на которых я равнялся ребёнком и даже мой дядя Иосиф, муж маминой сестры Нелли, который по словам моей бабушке Даши был не человеком, а ангелом во плоти и видевшая вокруг венчика волос дяди Иосифа нимб, так вот дядя Иосиф - тихий, послушный семьянин, прекрасный инженер и мастер на все руки, не наклеил себе на машину такую вот унижающую его достоинство наклейку. Начинавший, как простой рабочий на заводе "Электрон" и доросший до директора СКБ - нет в таком, само унижающем амплуа, я его не представляю. Он, занимавшийся и посвящавший время мне, но с подобной наклейкой?
Я пишу, всё же об Алике. Было у него пару детей, от разных браков и разных жён. Одна из них, по-моему, давно живёт в США и вроде он уже давно дедушка, а может и неоднократно. Алик был широкой натурой, деньги и связи, он помогал многим и помощь выражалась по-разному - кому доставались дефицитные вещи, лекарства, о которых не знали в СССР; путёвки... Однажды он появился в доме знакомой, которая только родила, с какой-то умопомрачительной коляской, сделавшей фурор в светской тусовке Львова.
Сыну гражданской жены приобрёл кооперативную квартиру, а потом разругался с ним вусмерть.
Как-то раньше, если вдуматься, дефицит способствовал тому, что люди, рождённые в СССР, умели радоваться. Я до сих пор, на удивление бережлив, хотя, казалось бы, при нынешнем-то изобилии в магазинах и Интернете, но нет того чувства, когда я мог радоваться.
Нет, не то, что я лишён возможности радоваться, но вот такого чувства, как было в том далёком львовском детстве у меня нет. Чего-то в жизни ушло, ушло вместе с тем Львовом, той атмосферой и теми людьми, которые составляли тот далёкий и неповторимый Львов. Один из плохихи поступков Алика, прости ему Б0г, ибо пишу эти строки в дни великого праздника Рош-ха-Шана, была история с собакой. Завёл себе Алик тогда дрессированную собаку, по-моему, овчарку и ушёл в загул. Собака, с которой не гуляли сошла с ума и её пришлось пристрелить. Не было это не злым поступком, ни умыслом, а просто бабы и кабаки, до коих был он охоч. Благодаря Алику, отец купил видеомагнитофон, который сыграл такую вот роль в моей жизни - именно благодаря видеомагнитофону, занялся я спортом, не опустил руки, когда умер отец и верил, что даже в одиночку, можно добиться справедливости, хотя по поводу справедливости, сейчас, у меня довольно спорное мнение, потому, как восстанавливая справедливость, можно такого наворотить, что...
Вторым другом моего отца, тоже уже покойны был Рома Мариновский. И если по виду Аликам было видно, что он цеховик и блатной, то Рома, в отличии от него, одевался всегда с иголочки, обычно в светлые костюмы, рубашки с откладным воротником и шейным платком. Его седые волосы, довольно длинные, лежали какой-то копной и если бы кто видел Рому, то скорее всего он производил впечатление удачливого художника, деятеля искусств или антиквара, на худой конец, но уж никак не цеховика или бизнесмена. Нет, антиквариатом Рома интересовался, но исключительно в целях заработка на нём. Внешность была обманчива, поскольку Рома Мариновский, был бизнесменом до корней волос и ни одно действие, ни один поступок, не могли не принести ему прибыль. Его первая жена, Мэра, в последствии уехавшая в США, не без помощи Ромы - была маминой подругой и одноклассницей. Как-то вот так, он стал вхож в дом нашей семьи.
В его голове выстраивались такие многоходовочки, что живи он в наши дни, думаю Абрамович был бы максимум у него секретарём. Он не мог не мыслить прагматично, в его словах, действиях, всё было подчинено какому-то сложному плану, был он воплощением Денег. Он не мог быть другим и если у него, хоть когда-то были сантименты, то исключительно по отношению к дочери, а потом внучке. Умирал он страшно и даже напугал моего отца - на грязных простынях, в доме своей то ли любовницы, то ли одной из бывших жён, никого не узнавая. Его математический мозг, отказался подчиняться ему и отец, увидевший его за месяц до смерти, был просто напуган.
- ... Алик жил у какой-то женщины, в селе. Стало плохо и Володя, начальник Аллы, который был шапочно знаком с Аликом, забрал его в больницу. Сделали операцию, причём успешно, но вот после... Вы понимаете?
- Да, ещё как понимаю.
- Скончался он и даже похоронили на Яновском.
- Ого, там же давно не хоронят.
- Могила бабушки, дохоронили. Даже какой-то то ли племянник, то ли дальняя родня, читали чего-то по-еврейски...
- Наверное "Кадиш" - Поминальная молитва.
- Наверное, я в этом не разбираюсь, - сказала собеседница.
Ночь тёмная, начинается новый еврейский год, новое обновление. За последние пару месяце я побывал на стольких похоронах и столько умерло, что я и сам удивлён, как я ещё живой. Со смертью Алика, ушла в прошлое, эпоха львовских цеховиков, думаю он был последний. Ушли в прошлое многие истории с чековых магазинов, подпольных цехов и некоторые воспоминания, уже даже у меня становятся не столь яркими.
Последний раз я видел его в 1995 году, когда прилетел во Львов, после окончания срочной службы в израильской армии, накаченный и на понтах - как же, Пограничная охрана Израиля. Хотел угостить старика тогда кофе с коньяком, тем более были деньги и хотел продемонстрировать, что сын Петра Толчинского тоже не лыком шит. Он рассмеялся, и мы пошли в магазин, хлебный, на углу площади Рынок, пили кофе с коньяком, и я рассказывал ему, про жизнь, про Израиль, про тёплое, даже в декабре, море. Казалось, всё это было только вчера, а глянь-ка - прошло 25 лет.
Хотя какой он был старик-то? В 95-ом он был даже моложе меня нынешнего, но была в них та закваска, которая отделяла настоящих мужиков от нас.
Год назад пытался связаться с ним, были какие-то контакты через группу. Не получилось. Просил товарища, но поучил ответ: "Сам справишься". Всё прошло, всё умерло и ничего не болит.
Хотя кажется, что закончу эти строки и выйду в салон, а там увижу их... По мановения маминой руки возникнет на столе место, чистая тарелка, рюмка и скажут: " Да хватит тебе писать, садись уже с нами. Тоже Довлатов выискался"... Всё прошло.
Tel-Aviv 2019
Комментариев нет:
Отправить комментарий